Иннокнетий Едет В Трамвае
Иннокентий садится в последний трамвай
где кондуктора нет и в помине
Семь голодных мужчин там едят каравай
увязая зубами в мякине
Иннокентий рассеянно смотрит вокруг
в рукаве его теплится свечка
семь раздетых мужчин примеряют сюртук
на лице у седьмого уздечка
Пожилая ткачиха желает сойти
гневно машет большими руками
Семь бегущих мужчин на трамвайном пути
затевают дуэль с ездоками
Иннокентий стреляет в пустое окно
прижимаясь к прикладу предплечьем
Одному из мужчин прострелили сукно
шесть отделались легким увечьем
Пожилая ткачиха без чувства лежит
Иннокентий задумчиво дремлет
Над трамвайным путем черный ворон кружит
и искре электрической внемлет
Наверх
Полтороки Наносит Иннокентию Визит
Полтораки повеса мошенник и плут
к Иннокентию в двери стучится
В той парадной соседи давно не живут
но порою приходят мочиться
Иннокентий задумчиво пьет молоко
таракана узревши во мраке
На душе его чисто легко и светло
он не хочет впускать Полтораки
Даже если он дверь и откроет ему
то наверное кинет поленом
или если полена не будет в дому
между ног ему двинет коленом
Полтораки же злобно царапает дверь
и в замочную скважину свищет
на пожарную лестницу лезет как зверь
Он свиданья с хозяином ищет
Иннокентий ложится в пустую кровать
На стене таракан копошится
За окном Полтораки ползет умирать
и над ним черный ворон кружится
Наверх
Иннокентий В Горах
Иннокентий вращает коленчатый вал
Шестерня под рукою скрежещет
Покачнулся автобус и в пропасть упал
Вместе с ним Иннокентьевы вещи
Пассажиры безумные в пропасть глядят
над паденьем ехидно смеются
Пять ученых мужей прах горстями едят
и о камень сединами бьются
Иннокентий сдувает пылинку с манжет
упираясь в гору альпенштоком
На конце альпенштока портрет Беранже
и Горация томик под боком
Он уже на вершине Он снял сапоги
Над строкою Горация плачет
Между тем уже полночь Не видно ни зги
Иннокентий Горация прячет
Вот и "Скорая помощь" стоит под скалой
Пассажиры дерутся с врачами
Черный ворон летает над их головой
поводя ледяными очами
Наверх
Иннокентий Созерцает Светила
Иннокентий привычно садится на стул
поглощенный светил созерцаньем
Вот уж утренний ветер над крышей подул
Отвечают светила мерцаньем
Иннокентий не сводит задумчивых глаз
с возникающих в небе явлений
Небосвод озарился мелькнул и погас
Иннокентий исполнен сомнений
Существует ли все что горит в небесах
или это всего лишь картина
Скоро полночь пробьет на кремлевских часах
На лице у него паутина
Кто другой бы сидел - Иннокентий встает
и решительно ходит по крыше
Под ногами его рубероид поет
Иннокентий взволнованно дышит
Он спускается с крыши Он понял в чем суть
Дева в бочке подштанники плещет
Он хватает ту деву за нежную грудь
В небесах черный ворон трепещет
Наверх
Иннокентий Спасает Одну Или Двух Дев
Иннокентий стоит на своей голове
презирая закон тяготенья
Мимо юная дева а может быть две
проходя вызывают смятенье
Иннокентий гордится своим либидо
Юным девам он делает знаки
Вдруг внезапно въезжая на красном ландо
появляется скот Полтораки
Эту деву иль двух он желает увлечь
перед ними он кобелем пляшет
Иннокентий чтоб дев чистоту уберечь
Полтораки отчаянно машет
Полтораки отходит на десять шагов
чтобы в челюсть ему не попало
Изумленная дева при виде врагов
покачнулась и в шахту упала
Полтораки поверженный мрачно лежит
Иннокентий спускается в шахту
Черный ворон бессмысленно в небе кружит
совершая бессменную вахту
Наверх
Иннокентий Спускается Под Землю
Иннокентий спускается в мрачный подвал
Подземелье наполнено смрадом
Он желает устроить большой карнавал
предваренный военным парадом
Иннокентий в раздумье обходит углы
шевеля стеариновой свечкой
Здесь прекрасные дамы стройны и смуглы
будут в карты играть перед печкой
Кирасиры своим сапогом топоча
их на вальс пригласят неуклюже
Зашипела и вовсе угасла свеча
Иннокентий шагает по луже
Он рукою скребет по осклизлой стене
Он зовет громогласно и внятно
О прекрасный Панкрат поспеши же ко мне
и открой мне дорогу обратно
Старый дворник Панкрат сильно пьяный лежит
и призыву из мрака не внемлет
Высоко в небесах черный ворон кружит
ревматичные крылья подъемлет
Наверх
Иннокентий На Заводе
Иннокентий глядит на токарный станок
восхищенный вращеньем детали
Искрометная стружка летит между ног
Раздается визжание стали
Одинокие токари ходят гурьбой
аромат источая мазута
Иннокентия видят они пред собой
Назревает кровавая смута
Иннокентий от них отбиваясь сверлом
за переднею прячется бабкой
Он на самую крышу влезает орлом
и кидает в них норковой шапкой
Отродясь не бывало такого в цеху
токарь шапкою наземь повержен
Иннокентий как птица парит наверху
вероломством рабочих рассержен
Там где пели станки - все в руинах лежит
Иннокентий безмерно страдает
Он то волосы рвет, то куда-то бежит
На плече его ворон рыдает
Наверх
Картинки Из Сельской Жизни
У поворота на Коростылево
угрюмый старец сильно бьет клюкой
увязшего в болоте крокодила.
А тот, возведши очи к небесам,
окрестность оглашает хриплым стоном.
Усталые седые агрономы
от жен сварливых прячутся в кусты
и там сидят, порою по два года.
Из удобрений гонят самогон
и, пьяные, играют в "накось-выкусь".
Порой в колхоз привозят трактора.
Тогда крестьянки прячутся под стог.
А те свирепо точат шестерни
и, лязгая стальными клапанами,
за девками гоняются по лугу.
Пейзанки собирают колоски
и прячут их стыдливо под подолы.
Вон пастухи в амбаре пьют "Шанель"
и обсуждают новое Бьеннале.
В тумане чье-то светит декольте.
Толпа пейзанок, юбки подобрав,
прихватывает Федю-недоумка
и боязливо дергают за член -
а тот стоит и в ус себе не дует,
лишь слюни каплют из большого рта.
Захорошело тучное жнивье,
рычит в конюшне боров кровожадный
и роет землю кованным копытом,
пейзанки с визгом мочатся в кустах...
Счастливая весенняя пора!
Наверх
Из Альбома А.К.
Верю я, что сбудется предвестье,
Мной предвосхищенное в мечтах,
И пройдет по тихому предместью
Лев Толстой в оранжевых портах.
И Тургенев, дурь смешавши с дрянью,
Дружески прошепчет в ухо мне:
"Чу! Смотри - Есенин гулкой ранью
Проскакал на розовом слоне!"
Наверх
Географическое
Когда попал впервые Беринг
В северо-западный проход,
Он вышел на пустынный берег,
А мимо ехал пароход.
Там Бонапарт работал коком,
Но не готовил он еды -
Лишь озирал свирепым оком
Сплошную гладь пустой воды.
Так мчался дико между скал он
И резал воду, как кинжал.
Увы, не счастия искал он
И не от счастия бежал.
Наверх
Басня №1
Кривой Ефрем пошел купаться в пруд,
Но пруд был крут.
И наш Ефрем, не видя дальше носа,
Упал с откоса
И вмиг остался без хвоста...
Мораль сей басни непроста:
Не зная женскую породу,
Не суйся в воду.
Наверх
Басня №2
Одна лиса жила в дупле березы.
Пришел медведь и начал ей глядеть.
Потом ударили морозы.
Замерзло все, лиса ушла в кредит,
Медведь же вмерз в дупло
И до сих пор глядит.
Мораль проста:
Не будь как тот медведь,
Пришел - так незачем глядеть.
Наверх
Сонет
(А. Гуницкий)
Служенье муз не терпит колеса,
А если терпит - право, не случайно.
Но я вам не раскрою этой тайны,
А лучше брошу ногу в небеса.
Ты возражаешь мне, проклятая роса;
Ты видишь суть в объятии трамвайном;
Но все равно не верю я комбайну -
Ведь он не различает голоса.
Таинственный бокал похож на крюк,
Вокруг него рассыпаны алмазы...
Не целовался я с тобой ни разу,
Мой омерзительный, безногий друг;
Упреки я приму - но лишь тогда,
Когда в пакгаузе затеплится вода...
Наверх
Русская Симфония
(А. Гуницкий)
Издалека течет река,
Ей жить осталось года три.
В объятьях черного крюка
Она умрет, а ты смотри:
Там на горе у трех осин
Гуляет полуидиот,
Жует он сгнивший апельсин
И корочки плюет вперед.
Он шел упорно и упрямо,
Он верил в старую сову.
И у дверей святого храма
Ему сломали голову.
Он умер - ну а что сова?
Цела, здорова и жива!
Когда мы были молоды,
Мы все носили бороды,
Мы все растили волосы
И пели ясным голосом.
Теперь другой расклад,
Дороги нет назад...
Зеркала вы мои, зеркала!
Потому что я пьяница, что ли,
Возвращаюсь я к вам поневоле,
Позабыв про другие дела;
Зеркала вы мои, зеркала;
Гастроном на улице Ракова
Был построен зодчим из Кракова,
Но его забыла История;
Вот такая, брат, оратория...
Наверх
Ангел всенародного похмелья
Уже прошло седьмое ноября,
Утихли звуки шумного веселья.
Но что-то движется кругами, все вокруг там, где стою я;
Должно быть, ангел всенародного похмелья.
Крыла висят, как мокрые усы,
И веет чем-то кисло и тоскливо.
Но громко бьют на главной башне позолоченные часы,
И граждане страны желают пива.
Бывает так, что нечего сказать,
Действительность бескрыла и помята.
И невозможно сделать шаг или хотя бы просто встать,
И все мы беззащитны, как котята;
И рвется враг подсыпать в водку яд,
Разрушить нам застолье и постелье.
Но кто-то вьется над страной, благословляя всех подряд -
Хранит нас ангел всенародного похмелья.
Наверх
Сторож Сергеев
Зеленая лампа и грязный стол,
И правила над столом.
Сторож Сергеев глядит в стакан
И думает о былом;
Но вот приходят к нему друзья,
Прервав его мыслей ход.
И быстро вливают портвейна литр
Сторожу прямо в рот.
Друзья пришли к нему неспроста,
Пройдя не одну версту.
Они желают видеть его
На боевом посту.
И сторож Сергеев, презрев свой долг,
Ловит беседы нить;
И ставит стулья друзьям своим,
Поскольку им негде пить.
И он говорит с ними до утра,
Забыв обойти свой двор.
Он пьет, не глядя совсем на дверь,
Куда мог забраться вор;
Но ночь проходит, приходит день,
Как в мире заведено,
И сторож Сергеев упал под стол,
Допив до конца вино.
Зеленая лампа горит чуть-чуть,
И сменщик уж час как здесь.
А сторож Сергеев едва встает,
Синий с похмелья весь.
И он, трясясь, выходит за дверь,
Не зная еще куда;
Желает пива и лечь поспать
Скромный герой труда.
Наверх
Зачем?
(А. Гуницкий)
Зачем меня ты надинамил;
Неужли ты забыл о том,
Как мы с тобой в помойной яме
Одним делились косяком?
Зачем меня ты кинул круто,
Зачем порушил мой ништяк?
Теперь в пещере абсолюта
Не пашет мой постылый квак.
Зачем разбил двойную Заппу,
Какую, правда, не скажу;
Зачем украл мой шуз из драпа?
Его мне сдал месье Эржу.
Зачем ломы воткнул мне в спину
И крюк вонзил в мой рыжий ус,
Зачем залил мне в уши глину
И тем разрушил наш союз?
Наверх
Полукровка
(А. Вертинский)
Мне не нужно женщины. Мне нужна лишь тема,
Чтобы в сердце вспыхнувшем зазвучал напев.
Я могу из падали создавать поэмы,
я люблю из горничных делать королев.
Раз в вечернем дансинге как-то ночью Мая,
Где тела сплетенные колыхал джаз-банд,
Я так мило выдумал Вас, моя простая,
Вас, моя волшебница недалеких стран.
Как поет в хрусталях электричество!
Я влюблен в Вашу тонкую бровь.
Вы танцуете, Ваше величество,
Королева Любовь.
Раз в вечернем дансинге как-то ночью Мая,
Где тела сплетенные колыхал джаз-банд,
Я так мило выдумал Вас, моя простая,
Вас, моя волшебница недалеких стран.
И души Вашей нищей убожество
Было так тяжело разгадать.
Вы уходите... Ваше ничтожество
Полукровка... Ошибка опять.
Раз в вечернем дансинге как-то ночью Мая...
Наверх
Разве Можно От Женщины
(А. Вертинский)
Разве можно от женщины требовать многого?
Вы так мило танцуете, в Вас есть шик.
А от Вас и не ждут поведения строгого,
Никому не мешает Ваш муж, старик.
Только не надо играть в загадочность
И делать из жизни "Le vin triste".
Это все чепуха - Вы и Ваша порядочность,
Это просто кокетливый фиговый лист.
У Вас, несомненно, большие данные:
Три-четыре банкротства - приличный стаж.
Только Вас воспитали чуть-чуть по-странному,
Я б сказал, европейски - фокстрот и пляж.
Я Вас так понимаю, я так Вам сочувствую,
Я готов разорваться на сто частей.
Восемнадцатый раз я привычно присутствую
При одной из обычных для Вас "смертей".
Я давно уже выучил все завещание
И готов повторить Вам в любой момент:
Фокстерьера Жужу отослать в Испанию,
Где живет Ваш любовник, один студент.
Ваши платья и шляпки раздать учащимся,
А "dessous" сдать в музей прикладных искусств.
Ну, а мы с вашим мужем смиренно потащимся
Покупать вам на гроб сирени куст.
Разве можно от женщины требовать многого?
Там, где глупость божественна, ум - ничто!
Наверх
Минута На Пути
(А. Вертинский)
Ну что ж, простимся, так и быть
Минута на пути
Я не хотел тебя забыть
Прости меня, прости
Прости за то что ты была
Любовницей - женой
Что ты сожгла меня дотла
Отнявши мой покой
Что от разлук до новых встреч
До самого конца
Вы высоко умели жечь
Холодные сердца
Как мне тебя благодарить
Минута на пути
Я не могу тебя забыть
Прости меня, прости
Встал я грустным
Встал печальным по утру
Друг мой тайный, друг мой дальний
Я умру
Наверх
Электричество
Моя работа проста - я смотрю на свет.
Ко мне приходит мотив, я отбираю слова
Но каждую ночь, когда восходит звезда,
Я слышу плеск волн, которых здесь нет.
Мой путь длинней, чем эта тропа за спиной.
И я помню то, что было показано мне -
Белый город на далеком холме,
Свет высоких звезд по дороге домой.
Но электричество смотрит мне в лицо,
И просит мой голос;
Но я говорю: "Тому, кто видел город, уже
Не нужно твое кольцо."
Слишком рано для цирка,
Слишком поздно для начала похода к святой земле.
Мы движемся медленно, словно бы плавился воск;
В этом нет больше смысла -
Здравствуйте, дети бесцветных дней!
Если бы я был малиново-алой птицей,
Я взял бы тебя домой;
Если бы я был...
У каждого дома есть окна вверх;
Из каждой двери можно сделать шаг;
Но если твой путь впечатан мелом в асфальт -
Куда ты пойдешь, если выпадет снег?
Но электричество смотрит мне в лицо,
И просит мой голос;
Но я говорю: "Тому, кто видел город, уже
Не нужно твое кольцо."
Наверх
|
