ИСТОРИЯ
После выпуска "Синего
альбома" у Аквариума оказались развязаны руки, и в середине 1981 года
музыканты стали записывать сразу три альбома "Электричество", "Акустика" и
"Треугольник". Все они создавались в студии Дома юного техника в течение
весны и лета, причем строги разграничений в духе "сегодня работаем над
"Треугольником", а завтра - над "Электричеством" не было. Принципиальное
отличие было лишь в том, что "Акустика" и "Электричество" воспринимались
как программные альбомы, а "Треугольник" был отдушиной эдаким love child.
Большая часть его была придумана во время походов в кофейню ("Марш") или в
процессе ожидания непунктуального гуру местной звукозаписи и конструктора
малобюджетной "стены звука" Андрея Тропилло. Во время одного из таких
технических перекуров Борис Гребенщиков вместе с флейтистом Андреем
"Дюшей" Романовым и виолончелистом Севой Гаккелем сочинили мелодию песни
"Корнелий Шнапс".
 "В репертуаре Аквариума" все композиции делились на
более-менее серьезные и те, которые можно было назвать песнями абсурда, -
вспоминает Гребенщиков. - Многие из них копились давно... Такого рола
неголливудскими вещами я начал заниматься еще во время обучения в
университете. Но только теперь у меня появилась возможность со спокойной
совестью выпустить накопившийся абсурдистский пар - при условии, что
параллельно будет записываться еще что-нибудь серьезное".
Темы к
"Треугольнику" подбирались на удивление легко. Примерно половина песен
была написано на стихи одного из основателей Аквариума Джорджа Гуницкого.
Такие тексты, как "Хорал", "Марш", "Крюкообразность", "Поэзия", "У
императора Нерона", "Мой муравей" создавались Гуницким еще в середине
70-х, но особого успеха тогда не имели. Даже близким друзьям Аквариума эти
вещи казались в ту пору дикими и надуманными. По воспоминаниям
Гребенщикова, после выхода первого альбома "Искушение Святого Аквариума"
никто решительно не понимал, для чего такой бред, как "Мочалкин блюз",
может быть вообще написан...
Часть песен - "Матрос", "Сергей Ильич", "Миша из города скрипящих
статуй" - была придумана Гребенщиковым во время поездок в городском
транспорте. "Направляясь в студию, я четко знал, что сегодня мы будем
делать какие-то конкретные записи, - вспоминает Гребенщиков. - Но по
дороге у меня от веселья возникала новая песня. Поэтому когда я приходил в
студию, то говорил: "Забудьте все, что мы собирались делать сегодня.
Давайте вот такую новую штуку попробуем... У кого есть идеи?"
Идей, как
правило, возникало великое множество. К примеру, "Крюкообразность"
первоначально была записана с барабанной дробью, боевым фортепиано и Дюшей
в качестве основного вокалиста. Он пытался исполнять ее в манере Эрнста
Буша - немецкого певца, антифашистские марши которого любили транслировать
по советскому радио в 30-е годы. Пока Гребенщиков в соседней комнате
дорабатывал "Графа Гарсиа" из "Акустики", музыканты сгрудились вокруг
рояля и изобретали дополнительные варианты "Крюкообразности". В итоге ее
спела Ольга Першина (Протасова), сыгравшая также в ряде вещей на пианино и
придумавшая мелодию к "Двум трактористам".
"На записи все рвались добавить в альбом что-нибудь от себя, -
вспоминает басист "Аквариума" Михаил "Фан" Васильев. - Из "Треугольника"
прямо-таки сочится энергия - там собралась компания, в которой каждый
хотел продемонстрировать остальным свои умения и придумать чего-нибудь
эдакое".
Еще один типичный пример - композиция "Поручик Иванов", в
середине которой была совершенно другая мелодия, - по воспоминаниям
музыкантов, "очень красивая". Неожиданно эту песню решили записать с
импровизированным оркестром (с Володей козловым из "Союза любителей музыки
рок" на гитаре) - сходу и абсолютно без репетиций. Получившийся
полуджазовый вариант понравился всем, и его оставили.
"Мы не
представляли, каким должен быть этот альбом, и стали записывать песни,
которые Боб сочинял по ходу пьесы, - вспоминает Сева Гаккель. - Мы не
знали и до этого не играли ни одну из тех песен - и делали аранжировки
прямо на ходу. Пожалуй, это была самая живая запись, когда все были
вовлечены процесс и охотно музицировали... Я тоже дебютировал как "певец",
или, как говорят, "вокалист" в песне "Два тракториста".
 Управлял нестройным хором патлатых дядек в солдатских шинелях
и потертых джинсах джазово-авангардный пианист Сергей Курехин, который, по
воспоминаниям музыкантов, "навел в студии клавишный блеск".
"Курехин
играл на фортепиано, Кондрашкин - на барабанах, Фан бухал на басу,
находясь в другой комнате в наушниках, включенных напрямую в пульт, -
вспоминает Гребенщиков о том, как записывался "Мочалкин Блюз". - Я пил и
вился вокруг микрофона... когда поешь, выделываешь из себя все что угодно.
Рядом стоял пионер с отвисшей челюстью и смотрел, как взрослый дядя ведет
себя словно Мик Джаггер на кислоте. Зрелище было незабываемое, в
особенности - глазами школьника... Его звали Леша Вишня".
По духу это была действительно самая веселая, самая свежая и самая
непрогнозируемая запись раннего Аквариума. Подбор песен был близок к
идеальному и оставлял впечатление мощнейшего хэппенинга психоделического
мюзик-холла, веселой мистики и театрализованного настроения - "когда
святые маршируют, и мертвые с косами стоят". Достойных аналогов такой
работы немного - в данном контексте уместно вспомнить Салтыкова-Щедрина,
Даниила Хармса и избранные перлы из Козьмы Пруткова.
Говоря о
многогранности "Треугольника" (песни из которого, за редким исключением,
на концертах почти не исполнялись), необходимо отметить еще две
композиции, свидетельствующие о пристрастиях участников Аквариума.
Музыкальная фактура песни "Сергей Ильич" представляла собой кавер-версию
мелодии Марка Болана "Cat Black". Сочиненная Дюшей и Александром "Фаготом"
Александровым необыкновенно хрупкая инструментальная композиция "Гиневер"
была навеяна знаменитым кельтским эпосом - циклом легенд о Короле Артуре и
рыцарях Круглого Стола. (Год спустя в финале альбома "Табу" музыкантами
будет сыгран эльфийский по духу инструментальный номер "Радамаэрл", а на
поздних альбомах Аквариума кельтская тема получит еще более глубокое
развитие).
 ...Основная часть работы над "Треугольником" сопровождалась
эйфорией от бесконечных экспериментов и находок. В промежутки между
разными по характеру песнями музыканты вставляли бракованные реки,
резервные фрагменты или взятые с разных учебных пластинок звуки грома,
пулеметной стрельбы и голоса животных. Из, казалось бы, разрозненных
номеров "Аквариум" создавал идеальный концептуальный альбом.
"При мне
записывался опус "Поэзия", - вспоминает создатель обложки "Треугольника"
Андрей "Вилли" Усов. - Больше хохотали, чем работали. Просто надрывались
от смеха. Гребенщиков что-то бряцал на рояле и при этом говорил: "Финская
баня, где ты сгоришь?" Затем пленка переворачивалась, подклеивалась задом
наперед, и финская баня "горела" наоборот. Потом все сидели и слушали
"арокс, арокс, штер". Это было здорово".
Хранитель непринужденной
атмосферы в студии Тропилло все эти безобразия поощрял и периодически
подыгрывал музыкантам на блок-флейте. В композиции "Миша из города
скрипящих статуй" Тропилло для имитации завываний ветра направлял флейту
внутрь рояля, у которого в этот момент была нажата педаль и отпущены
струны. Делалось это для большей реверберации - спущенные струны начинали
резонировать (по принципу ситара) и создавали специфический гудящий
фон.
...После завершения сессии (август 81-го года) Гребенщиков всерьез
задумался о названии и оформлении альбома. Первоначально эту работу
планировали назвать "Инцест", и лишь впоследствии в просветленном
абсурдистском сознании БГ возник треугольник - исключительно в качестве
символа. Что же касается оформления, то намечалось срезу несколько
вариантов обложки, но их воплощение было практически нереально. Так, по
одной из дизайнерских идей предполагалось провести фотосессию на
развалинах какого-нибудь деревянного дома, где все участники были бы
облачены в пенсне и костюмы начала XX века.
 Гребенщиков посвящал этому проекту немало времени и
энергетики, но в итоге все закончилось съемками в соседнем с Домом юного
техника дворе и непосредственно в самой студии. Сева Гаккель залез за
шторку на подоконнике, а Гребенщиков, надев на голову валявшийся на полу
сломанный рефлектор, начал двигаться по направлению к окну. Потом,
прикинув, как это все выглядит через объектив, и представив себе
композицию, он сказал: "Давайте снимать!" Так рождалась лицевая сторона
обложки "Треугольника".
Загадочная надпись на развороте альбома,
выполненная толкиеновским шрифтом на языке эльфийской цивилизации, лишь
усиливала эффект таинственности. Это был "писк". Все выглядело загадочно и
непонятно, и, судя по всему, у пытливого слушателя вопросы должны были
сыпаться один за другим: "а почему?", "кто это?", "как?", "а
зачем?".
Осенью 1981 года, во время очередных концертов "Аквариума" в
столице, Гребенщиков "с трепещущим сердцем" привез в Москву десять
магнитофонных катушек, оформленных "по всем правилам" настоящей западной
рок-пластинки. Прослушав запись "Треугольника", авторитетный критик
Артемий Троицкий сказал, что все это, конечно, замечательно и
концептуально, но в Москве такой бред слушать никто не будет.
Никогда.
Еще через несколько дней подпольные аудио-активисты вернули
Гребенщикову привезенные "на экспорт" экземпляры - мол, альбом
некоммерческий и никто эти катушки не купит. "Это был сильный удар, -
вспоминает Гребенщиков. - Мне не на что было возвращаться в Ленинград, мне
нечем было отдавать дома долги. Но вместе с тем я был счастлив, что
выпустил этот альбом".
Александр Кушнир (из буклета диска 2002
года) |
