Эротизм или святость?

(c) Марилиа Альбанезе "ИНДИЯ - Атлас чудес света", стр. 36-37
"Бертельсманн Медиа Москау", 1999 г., перевод А.М. Дубянский
Все права нарушены

Храмы Кхаджурахо прежде всего известны изобилием эротических сцен, украшающих их стены. Изображения сурасундари, прекрасных дев, изображённых чаще сего в ленивых позах (тогда они зовутся аласаканья), с нежными изгибами рук и ног, с тяжёлой грудью, пышными телесными формами и точёными лодыжками являются ярким воплощением чувственности. Но истинный смысл их существования скрыт за  непроницаемым выражением их лиц. Их присутствие порождает загадку, но что в таком случае можно сказать о сложных композициях майтхуна (соитие), включающих нескольких людей, а иногда и животных?

Образ аласаканьи являет собой индийский идеал женской красоты.	Изобилие эротических сцен, часто непристойных, на стенах храмов уже давно ставит в тупик исследователей.	Изображения любовных пар, известные с глубокой древности, воплощают идею слияния мужского и женского начал, без которого невозможна жизнь.

Среди многочисленных объяснений, призванных оправдать эротику, которая близко граничит с непристойностью, наиболее убедительной представляется попытка понять майтхуну в русле взаимоотношений человеческой души и бога.  Не помогает и обращение к «Камасутре» («Трактат об искусстве любви»), созданному Ватсьяяной между 3 и 5 вв. н.э. В нём отсутствует описания запечатлённых скульптурных сцен с участием животных, а если они и упоминаются, то всегда в неодобрительном контексте.

Влияние тантризма, течения, которое видело в эротике мощную первобытную энергию, связывало её с силой аскезы и прибегало к использованию майтхуны, полового акта, в качестве основного элемента в своих ритуалах, также не может служить объяснением, хотя в то время были, по-видимому, достаточно распространены взгляды капаликов, секты, близкой к тантризму. Но тантризм – учение по преимуществу тайное, его тексты умышленно создавались на трудном, двусмысленном языке, а ритуалы происходили в обстановке глубокой секретности. Открытое изображение сексуальных обрядов противоречило бы воззрениям тантриков или должно было бы исходить из предположения, что грубые эротические сцены имеют сокровенный смысл, понятный лишь посвящённым.

Равным образом было бы неоправданным полагать, что наиболее откровенные сцены предназначались создателями храмов для высмеивания тантристской практики.

Согласно распространённой точке зрения, назначение сцен майтхуны состояло в том, чтобы отвести от храма дурное влияние, или же в том, чтобы проверить духовную чистоту его посетителей, которые, как предполагалось, должны были оставаться равнодушными к изображению плотских утех.

Одно из наиболее вероятных предположений было выдвинуто Д. Десаи, который увидел в эротике и непристойности Кхаджурахо древнюю магико-шаманскую веру в то, что сексуальные обряды способствуют плодородию  и вместе с тем предохраняют против сил зла и разрушения. Такого рода позитивные и охранительные аспекты непристойности можно увидеть во время праздников карнавального типа в конце зимы, начале весны. Один из них, Холи, который справляют в Индии с незапамятных времён и до наших дней, демонстрирует их со всей очевидностью.

С другой стороны, существуют и сцены митхуна (просто пара влюблённых), также принадлежащие к древней традиции и изображавшиеся на первых буддийских сооружениях. А майтхуна (половой акт) стала широко распространяться в качестве украшения священных зданий лишь в 10 в., возможно, под влиянием тантризма или в связи с тесным сближением храма с царским двором. Именно так жили раджи, окружённые придворными девами и купавшиеся во всевозможных удовольствиях, а теперь и бог в своём храме был окружён девадаси (служанками бога), которые были и танцовщицами, и искусными любовницами. В обиходе и дворца, и храма имели место сексуальные ритуалы, целью которых было посредством соития царя или жреца с девадаси достичь процветания царства и милости богов.

Нет сомнения в том, что подобная практика вела к деградации, в особенности, когда тантризм был принят царями и аристократией не как путь к духовному возвышению, а как повод для получения удовольствий и, более того (если учесть, что секс был связан с алхимией и магией), как средство достижения силы и здоровья, а в идеале – долгожительства или бессмертия.

Как бы то ни было, обращает на себя внимание тот факт, что основным эротическим мотивом Кхаджурахо является изображение аскета вместе с куртизанкой или опытной, получившей посвящение женщиной. Этот мотив подразумевает, что энергия, накопленная путём аскезы, находит освобождение через секс, чем восстанавливается баланс сил, нарушенный чрезмерным воздержанием. Есть много мифов, рассказывающих о  том, как боги, напуганные целомудрием аскета, сделавшим его вызывающе всемогущим, боясь утерять свою власть, посылают к нему сурасундари, искусную соблазнительницу, которая почти всегда достигает своей цели.

Как уже было сказано, эротические сцены интерпретировались по-разному: древние оргиастические ритуалы плодородия, магические и защитные свойства секса и непристойности (подмечено, что сцены оргий расположены на слабейших частях здания, в частности, в местах пересечения конструкций), восхваления аскезы и сексуальной мощи, реклама храма и его девадаси, скрытый смысл грубой сексуальности для посвящённых, и, наконец, изображение энергии бытия, в особенности в храмах, посвящённых солнцу, где эротический ритуал воспроизводит солнечную функцию поддержания жизни.